Кутузов

ПРИКАЗ М. И. КУТУЗОВА ПО КОРПУСУ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ РОТНЫХ КОМАНДИРОВ ЗА УСПЕВАЕМОСТЬ ВОСПИТАННИКОВ

1797 г. января 26

Худые успехи господ кадетов в классах относиться будут не малою частию нерачению ротных командиров, в чем они будут и ответственны, яко воспитатели и единственные наставники их нравственности. По сей части и должны они сноситься с правящим должность инспектора классов  и  общими  силами  с ним содействовать к доброму концу. Сверх того господину майору Клингеру рекомендую чинить о ленивых свое замечание и, сделав особую книгу, вносить в оную имена их каждый месяц. Сия книга при выпуске уважаема будет более других аттестатов.

ЦГВИА, ф. 314/л, д. 38, л. 6

ПРИКАЗ М. И. КУТУЗОВА ПО КОРПУСУ О НАКАЗАНИИ ВОСПИТАННИКОВ ЗА ЛЕНОСТЬ

1797 г. февраля 13

Из поданного ко мне от инспектора над классами господина майора Клингера рапорта усмотрел я, что из господ кадетов и гимназистов великое число явилось ленивых, которым на поправление успехов даю месяц сроку; ежели и затем окажутся
таковые, то унтер-офицеры будут разжалованы, а кадеты наказаны, ныне же явившихся ленивыми не отпущать со двора, о именах коих кому надлежит дать с засвидетельствованием инспектора копию.

ЦГВИА, ф. 314/л, д. 38, л. 10

РАПОРТ М. И. КУТУЗОВА АЛЕКСАНДРУ I ОБ УВОЛЬНЕНИЙ ОТ СЛУЖБЫ С ЛИШЕНИЕМ ЧИНОВ ОФИЦЕРОВ СУХОТИНА, ХАТОВА И ФРАНКА

1805 г. декабря 4, местечко Ретцш

Генерал-лейтенант Милорадович рапортует мне, что Владимирского мушкетерского полка капитан Сухотин, штабс-капитан Хатов и поручик Франк накануне сражения с неприятелем рапортовались больными, а Сухотин и Франк, не сказавшись полку, уехали в вагенбург, только дали   знать  через  фельдфебелей о своей болезни. В вагенбурге приказано было полковому лекарю Зим-ницкому их болезни освидетельствовать, которой объявил, что они здоровы и никаких болезней не имеют. Я мнением моим полагаю наказать их примерно, лишив чинов, выписать из службы...

ЦГВИА, ф. 26, оп. 152, д. 305, л. 492

1805 г. декабря 15, местечко Лошонц

После сражения, бывшего в 20-е число ноября, нижние чины из плену французов спаслись бегством и вынесли четыре знамя, ими с древок сорванные, и именно: Бутырского мушкетерского полка портупей-прапорщик Измайлов 1-й и Галицкого мушкетерского фельдфебели: Ники-фор Бубнов, Селиверст Куфаев и унтер-офицер Иван Волков, а фельд-фебель Александр Андреев одне кисти и копье...

ЦГВИА, ф. 26, оп. 152, д. 476, л. 529

1805 г. декабря 21, Кашау

3-го артиллерийского полка роты полковника Кудрявцева фейервер-кер 4-го класса Дмитрий Кабацкий после сражения, бывшего в 20-е число ноября, привез оставленные оной роты две орудии, один зарядной ящик, с 17 рядовыми. Заметить должно, что как полковник Кудрявцев, так и никто из офицеров его роты, бывшие при 4-й колонне, не ранены. Они почитали сии две орудии пропавшими и узнали тогда об оных, как догнал меня и явился с орудиями чрез десять дней после сражения оной фейерверкер, коего произвел я фейерверкером 1-го класса, всеподданнейше предоставляя вашему императорскому величеству дальнейшее его награждение.

ЦГВИА, ф. 26, оп. 152, д. 303, л. 412

ПРИКАЗ М. И. КУТУЗОВА ВОЙСКАМ ГЛАВНОГО КОРПУСА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОМАНДИРОВ ЗА ПОВЕДЕНИЕ ПОДЧИНЕННЫХ ИМ СОЛДАТ

1808 г. июля 19, местечко Текучи

Дошло до сведения его сиятельства господина главнокомандующего генерал-фельдмаршала и кавалера князя Прозоровского, что коновал батарейной роты полковника Ансио послан был в табун и в местечке Текуче, будучи пьян, по неосторожности своей ранил топором в ногу обывателя. Сего раненого приказано излечить на счет командира оной роты майора Харламова, а сим подтверждается, чтобы во всех полках и командах командиры весьма наблюдали, чтобы люди ненадежного поведения, как-то: пьяницы, шалуны и протчие отнюдь поодиночкам и без унтер-офицеров низачем посылаемы или отпускаемы не были; за всякой дурной поступок такового шалуна ответствовать не минуют их командиры.

ЦГВИА, ф. 9190, оп. 163 а, св. 28, д. 3, л. 26

1811 г. июня 18

...Полки дивизии, вами командуемой, принадлежа всегда заботливости вашей, по сему самому и состояние внутренности оных во всякое время близко вам должно быть известно, но при сем случае главнейшее попечение ваше рекомендую обратить на стрельбу в цель, на состояние оружия и на все те вещи, которые к истинной пользе службы принадлежат, отклонив притом все те излишества, которые, озабочивая неприятным образом солдата и отягощая его, отклоняются от существа самого дела.
Субординация и дисциплина, будучи душою службы воинской, уверен я, не ускользнут от внимания вашего в настоящем их виде, а не в том фальшивом понятии, будто бы сии важные идеи единственно жестокостью поддерживаются. Но сколь ни велики сии предметы сами по себе, но останутся бессильными тогда, когда не оживятся они тем воинским духом, который преоборяет все обстоятельства, не находит препон  ни  в  каких предприятиях.
Все сие столь великой важности, и  вам,  конечно,  известной,  что я излишним почитаю более обременять вас дальнейшими представлениями  в  виду  вашем  той пользы,
которую получить мы право от совершения сего ожидать имеем...

ЦГВИА, ф. 9190, оп. 165, св. 50, д. 71, л. 79—80

1811 г. августа 13, крепость Журжа

В подносимом мною его императорскому величеству списке об отличившихся офицерах на правом фланге командуемой мною армии ваше высокопревосходительство изволите усмотреть, что многие из них представляются к повышению в чины. Таковая рекомендация, делаемая о сих офицерах, основана на уважении   их   отличия   и способностях, по коим предвидятся они достойными быть в высших чинах, и для того, желая отворить им путь к достижению сего, я, предпочтительно украшениям, представляю их к производству, в каковом мнении, уверен я, и ваше высокопревосходительство будете со мною согласны...

ЦГВИА, ф. 26, оп. 152, д. 511, л. 195

ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА М. И. КУТУЗОВА 21 ДЕКАБРЯ 1812 г. (2 ЯНВАРЯ 1813 г.), г. ВИЛЬНО

Храбрые и победоносные войска. Наконец вы на границах империи. Каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем. Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, поднятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу. Не было еще примера столь блистательных побед; два месяца сряду руки ваши каждодневно карали злодеев. Путь их усеян трупами. Токмо в бегстве своем сам вождь их не искал иного, кроме личного спасения. Смерть носилась в рядах неприятельских; тысячи падали разом и погибали. Не останавливаясь среди геройских ПОДВИГОВ, мы идем теперь далее. Пройдем границы и потащимся довер-шать поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли дома наши, ругались святынею, и вы видели, как десница Вышнего праведно отмстила их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем. Справедливость и кротость в обхождении с обывателями покажут им ясно, что не порабощения их и не суетной славы мы желаем, но ищем освободить от бедствия и угнетений даже самые те народы, которые вооружились против России.

«Из боевого прошлого русской армии». М., 1944

НАЧЕРТАНИЕ О ПОЛЕВОЙ ЕГЕРСКОЙ СЛУЖБЕ

Военная дисциплина и слепое повиновение необходимы во всяком роде войск; оне суть главные и необходимые подпоры военной службы; в легком же войске оне наиболее нужны; ибо легкое войско без дисциплины никуда не годится и не-приятелю никак не страшно. Для того советую военную дисциплину и строгое наблюдение порядка никогда не терять из виду.
Лучшее средство к достижению сего предмета есть следующее: 1) неусыпно смотреть за солдатом, чтобы он без ведома своего ефрейтора, унтер-офицера или офицера, так сказать, шагу сделать не мог, через что он удержится от шалостей и всяких других поступков, которые его подвергнуть могут наказанию, и со временем к повиновению привыкнет так, что напоследок ничего сам собою не предпримет, 2) частое с солдатом обращение, чрез которое придается ему смелость, расторопность и честолюбие, а притом выигрывается его любовь и доверенность, 3) толкование всего, что должность солдата требует... 4) старание о сохранении здоровья солдатского и доставлении ему всяких позволительных выгод, а напоследок 5) нужна и строгость; чем более солдат имеет привязанности к своему офицеру, тем он ему всегда послушнее. Строгость в службе непременно быть должна, однакож умеренная, справедливая и не бесчеловечная; солдат наш без ропота сносит строжайшее наказание, когда только оное заслужил; а напротив того, несколько ударов, полученных им невинно, приведут ему состояние его в омерзение. Более всего нужно иметь смотрение за унтер-офицерами, которые, иногда ленясь иметь присмотр за своими людьми, хотят безрассудною своею строгостию содержать их в порядке и жестокостию своею обеспечить себя со стороны бдения за поступками рядового. (...)
Нужнее всего в легких войсках каковы егери, иметь хороших, расторопных, службу знающих и надежных унтер-офицеров. Они часто употребляются с малыми командами, причем им самим должно знать, что делать; а при начатии войны поздно их учить, и для того надо заблаговременно, в мирное время к тому их приготовлять. Часто отряжается офицер в опасные места, где ему нужна более хитрость, нежели оружие; каково же должно быть его положение, когда в таком случае он не будет иметь ни одного унтер-офицера, на которого бы мог понадеяться и его отрядить от себя, для разведывания о неприятеле или для занятия какого-нибудь важного места?.. Все, что офицеру касательно до полевой службы легких войск знать нужно, все тож самое должен ведать и хороший унтер-офицер. Я знаю, что весьма трудно их довести до такого совершенства,   но   все   приложенные труды изобильно вознаградятся, ежели ротный начальник старанием своим хотя одного унтер-офицера в роте иметь будет, на которого бы во всяком случае смело надеяться мог. Полезно было бы делать для унтер-офицеров и короткую выписку всего того, что к нему относится, дабы они сие заблаговременно вытвердили.
К наставлению унтер-офицера много вспомоществует частое с ними обращение... Коли унтер-офицер знает, что командир его обо всем расспросит, то он, конечно, на все сделает свое примечание, и к тому напоследок так привыкнет, что в поле противу неприятеля от глаз его ничего не укроется; сие есть наинужнейшее качество унтер-офицера и офицера легких войск.

«Военный журнал», кн. 6. Спб., 1811

НУЖНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О СТРЕЛЬБЕ

От навыка к цельной стрельбе солдат получает смелость и воинский дух; храбрость рождается от самонадеения; самонадеение солдата состоит в том, что он, имея совершенно исправное ружье, уверен в своем знании, что цельным выстрелом и штыком не токмо может оборонить себя от неприятеля, но и нанести ему чувствительный вред. Покойный  генералиссимус Суворов,
приучая к пальбе солдат, обучал их, каким образом одному против многих сражаться...
...Весьма полезно делать поощрения тем, которые будут стрелять наверное метко. Управляя честолюбием русского солдата, можно во всяком случае воспламенять его усердие до высочайшей степени.
Покойный генералиссимус Суворов во время знаменитых военных его   действий   в   Италии, чувствуя необходимость иметь хороших стрелков против французских ти-ральеров, отдал по армии приказ, чтоб в стрелки выбраны были люди не по ранжиру, но лучшие из всех трех шеренг, самые храбрые, надежные и искуснейшие в стрельбе; а для наружного отличия приказал им носить в шляпах . зеленые веточки; каковой знак отличия и сам носил всегда на своей каске. Кто служил в сию кампанию под начальством обожаемого всеми великого полководца, тот знает, какое было соревнование между нижними чинами в умении стрелять цельно, и получить позволение носить веточку ельника в шляпе, и какой дух храбрости был у сих людей. Малыми даже способами можно действовать на охоту и старание. Бессмертный Суворов, зная характер русских солдат, часто с ними шутил; выдумывал к поощрению их забавные средства; и замечал в тех офицерах превосходство ума, которые старались доводить людей до познания службы, возвышая их честолюбие и охоту к воинскому ремеслу.

«Военный журнал», кн. 8. Спб., 1811

Прежде, нежели заняться нам экзаменами в математических науках, рассмотрим цель их для военного человека, и до какой степени должны простираться его сведения в оных.
Всякой учащийся математике имеет две цели.
1- е. Делать из приобретенных им сведений непосредственное употребление.
2- е. Усовершенствовать ум свой... Но   здесь   я   слышу возражают, зачем из всякого офицера делать математика? Я отнюдь не хочу всех наших военных людей обратить в профессоров. Пусть каждый следует своим поприщем; но тот, кто должен действовать умом и хочет его образовать математикою, тот должен ей учиться много и основательно, предпочитая аналитический ход синтетическому. Впрочем, какие занятия могут быть приличнее для офицера, как математические? Не уклоняют ли они его от праздности наиполезнейшим образом? Не удаляют ли его от столь вредного для общества шарлатанизма? Не укореняют ли в нем трудолюбие? Не делают ли они основательнее суждения его? Не утверждают ли они его в артиллерийской и инженерной науках, которые должны быть основанием сведений офицера и генерала? Но для сего не должно себя ограничивать беспрестанным твержением выученных в школе теорем и задач; такою скучною и единообразною работою ум утомляется, а не изощряется; он стесняется, а не распространяется, и даже усыпляется честолюбие не только офицеру, но и всякому действительному члену общества столь необходимое; ибо, оживляя людей, оно вовлекает их в то соревнование, следуя которому они составляют главную силу государств.
Ежели б все наши офицеры возносили свой дух и усугубили б все свои силы, чтобы приобрести свойства и сведения знаменитых полководцев и доблестями своими поставить себя наряду с ними, то мы могли бы надеяться иметь беспрестанно в войсках наших по большому числу таковых героев. Однако ж до сего они не могут достигнуть одними математическими упражнениями; но с ними должно сопречь упражнения в артиллерийском и инженерном искусстве, а потом уже подробное исследование воинских подвигов тех великих людей, которые служат образцом славнейших полководцев, и не упускать случая служить в поле против неприятеля, для приобретения воинской опытности и для испытания себя в твердости в предприятиях, в мужестве и решительности в опасностях.
Одни только невежды могут думать, что единственно сии душевные качества нужны воинскому чиновнику; одни только малодушные могут сказать, что без сих доблестей воинских умозрительные сведения могут сделать полководца великим.
Теперь приступим к суждению об экзаменах, они все производятся обыкновенно наизусть. Но таковые испытания не свидетельствуют ли больше о памяти, нежели о познаниях экзаменующихся, и свидетельствуя о их памяти, не обнаруживают ли они более память слов, нежели память вещей, между тем как сей последний род памяти есть наинужнейший в точных науках? память же слов наиболее нужна в языках и в тех науках естественных, в которых наименования со-ставляют почти главное; как например ботаника...
Употребляя аналитику, надобно сделать навык к действию формулами и к механическому производству вычислений.
И так, рассмотрев то употребление, которое экзаменующийся должен будет делать из математики в течение своей службы, можно от него требовать нужного к тому, так сказать, проворства: но сии требования должны иметь свои границы. <...>

ОБ ЭКЗАМЕНАХ В ВОЕННОМ ИСКУССТВЕ

...В тактике и стратегии экзаменовать весьма трудно, и не весьма полезно. Нет сомнения, что правила относительно до боевых порядков и их направления, относительно до влияния местоположений на сражения, относительно до родов вой-ны и сражений, Бюлова теория линий продовольствия и магазинов, Жомини теория путей военных действий, нет сомнения, что все сие подчинено правилам подобно математическим теоремам; но доказательства оных могут быть ясны только для умов высшей степени; ибо относительно до образа применений такого рода истин восстают обыкновенно различные мнения, на предрассудках основанные. Самые происшествия сие подтвердили. Нет сомнения, что все полководцы наших времен читали о всех сих теориях; несмотря на то, весьма не многие своими поступками показали, что их понимали; все же прочие единственно от того были побеждены, что не следовали известным правилам военного искусства. Один дает сражение, поставив свои войска по обе стороны реки, через которую нет бродов, или становится спиною к реке, или действует двумя разобщенными путями противу двух сообщенных или одного сложного. Другой отступает путями расходящимися и через то разобщает их расстоянием, между тем как неприятель его преследует по одному сложному пути. Нет возможности исчислить все таковые ошибки, хотя впрочем все они сделаны вопреки совершенно известным правилам. Сие не доказывает ли, что правила тактики и стратегии сделаны не для всех умов, ибо несравненно вероятнее можно сии приписать трудности совершенного сих наук постижения и успешного их применения, несравненно ближе приписать сие свойству самих сих наук, чем невежеству полководцев, в котором безрассудно было бы подозревать сих последних. Когда же тактика и стратегия суть науки не для всех приступные, каким же образом можно установить экзамены в рассуждении оных и какая в том польза? Весьма мало того, чтобы знать все правила сих двух наук, но надобно еще уметь обнять своим умом всеобщности оных во всем их пространстве, проникнуть так сказать одним взглядом и мгновенно всякой частный случай оных, и иметь ум всегда готовый к применению их к предвиденным и непредвиденным обстоятельствам. Вот в чем состоит истинное знание тактики и стратегии, а не в том, чтобы знать наизусть правила, писателями постановленные, и нередко педантизмом и пустым технизмом запутанные.
История есть также из числа тех наук, в которых весьма трудно экзаменовать офицера; на сих экзаменах обыкновенно спрашивают по части хронологии, которая почти вовсе бесполезна для военного человека. Какая ему нужда знать, что такой-то полководец одержал такую-то победу именно в таком-то году, а не прежде и не после? напротив, ему нужно знать только обстоятельства, которые привели полководца к сему сражению, и причины, по которым оно выиграно. История есть собрание опытов невольно над людьми совершенных, сказал Вольней. В самом деле она заключает в себе исследование умов, гениев, нравов и чувствий человеческих; она есть наблюдатель нравов, движений и страстей народов и судья ума и сердца; каким же образом хотят у доски испытывать человека в умении следовать за ходом гениев и вникать в изгибы оных? Чтобы знать истинную цену великих полководцев, надобно иметь их дарования и их познания; люди же с столь высокими   свойствами   и   с   столь обширными сведениями не захотят быть членами какого-нибудь комитета, для экзаменов установленного; да и горе тому правительству, которое захочет сим образом употреблять столь редких людей и в таких недостойных их должностях губить высокий их гений.

«Военный журнал», кн. XVII. Спб., 1812

О СОЛДАТЕ

 

Солдат — слово чужеземное, по-русски — воин, ратник, меченосец, оруженосец. Сим именем называются не только рядовые, но все офицеры  и   генералы   тем правильнее, что слово воин, или по-чужеземному солдат, приличествует каждому чину с оружием в войске служащему... Солдат непременяемым правилом, или лучше сказать законом, поставляет: почитать и безмолвно повиноваться повелениям своих начальников, от генерала до унтер-офицера. Он со вступлением в службу изучается ружейным приемам, разным оборотам и движениям в строю, стреляет из ружья в цель, применяется употреблять оное холодным, то есть поражать неприятеля штыком. Он должен уметь рыть рвы, каналы, делать земляные насыпи, рубить засеки, плести из прутьев плетни, или ограды, вязать фашины, резать и класть дерн. Все сии упражнения свойственны и необходимы для солдата во всякое время, а особливо в военное. Солдат новый научается от старого и от своих начальников вперять в себя дух неустрашимости и превозможения над неприятелем; вкоренять в сердце своем твердость, храбрость, трудолюбие, презрение опасностей и самой смерти, ведая, что настоящая жизнь в сравнении с вечностью есть менее, нежели капля воды в океане. Российский солдат должен знать, что праотцы и предки его для славы своего Отечества... для безопасности своих сограждан голод, жажду, труды и смерть ни во что вменяли; они стократно пора-жали татар, турок, персов, шведов, пруссаков, поляков, французов; грудь их была крепкою и непреоборимою стеною противу всех вражеских усилий. Все сие он должен хранить в своей памяти, подражать столь достохвальным примерам и с терпением ожидать своего жребия...
Солдат, как облеченный в воинское звание, в котором его родители, жена, дети, родственники, друзья, земляки почитают своим защитником, никогда не должен роптать на свою участь, но всегда радоваться, что провидение избрало его на такой подвиг, который целое Отечество  почитает достохвальным, и тем еще достохвальнеишим, когда при точном исполнении его долга он не забывает и общих для всех людей, для всех состояний правил, то есть: ...любить Отечество, в котором произошел на свет, взрос и воспитан; ...наблюдает ко всем вежливость, которая приобретает взаимное от других внимание; презирает людей сварливых, клеветников, обманщиков и сквернословов, как недостойных общества человеческого; гнушается всякими играми, основанными на удаче, хитрости и обмане, как страстию, являющею алчность к корысти и наносящею ближнему обиду; отвращается от пьянства, как порока самого скаредного, влекущего за собою бедность, болезни и безвременную смерть; убегает распутных женщин, как яда поглощающего все и душевные и телесные силы; разорять, истреблять, окрадывать или насильно отнимать чужие имущества и селения не только в своих, но и в неприятельских землях...; сохраняет около себя во всем чистоту и опрятность, в особенности же оружейные вещи бережет во всегдашней исправности. Такой солдат, который исполняя долг по своему званию, сохранит и гражданские добродетели, конечно, не останется без воздаяния, потому что добродетель никогда не померцает.

«Военный журнал», кн. IX. Спб., 1812

данные графом М. С. Воронцовым гг. офицерам 12-й пехотной дивизии

 

ВОРОНЦОВ Михаил Семенович — генерал-фельдмаршал, принимал активное участие в войнах с Францией, а также Турцией начала XIX в. Во время Отечественной войны 1812 г. Воронцов командовал дивизией в армии Багратиона, которая в Бородинском сражении сражалась на Шевардинском редуте и Семеновских флешах. В 1815—1818 гг. командовал русским оккупационным корпусом во Франции. С 1823 г. Воронцов получил должность новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, а с 1844 по 1854 г. был наместником и главнокомандующим русскими войсками на Кавказе.

 

1 июля 1815 г., г. Гасфурт

...Офицеры должны знать долг свой и чувствовать всю важность своего звания; их то есть непременная обязанность не только во всех случаях подавать пример повиновения, терпения, веселого духа и неустрашимости, но внушить и вкоренить те же качества, те же чувства в своих подчиненных. Мало, ежели офицер сам не боится, а команда его не имеет равной с ним твердости; у истинно храброго офицера и подчиненные будут герои.
Так же настоящая храбрость редко может в полном виде оказаться, когда  дела  в  хорошем положении и все идет вперед; нет — при несчастных случаях, при трудных и опасных отступлениях, при частных расстройках,— тут-то покажется во всем блеске человек, рожденный быть воином. Непоколебимая твердость и упорство в трудных обстоятельствах суть те качества, кои желательно видеть в офицерах и кои всегда заслужат и приобретут успехи и победу.
Прямой геройский дух должен быть отличительным качеством офицера, и всякий, который себя чувствует, который размышляет о славе, о чести и ничтожности смерти, которая и без войны всякими способами нас достигает, тогда как мы видим между нами проведших жизнь свою невредимо посреди беспрестанных походов и сражений,— всякий такой офицер будет бесстрашен, будет истинный воин, истинный русский.
Быть весьма умным, весьма сведущим не в нашей состоит воле; быть же героем в деле зависит от каждого. Кто же им быть не захочет? Какой же русский офицер не захочет умереть со славою, нежели жить неизвестным или посредственным воином...
Дабы вернее настоящие отличия были награждаемы и спору о том не было, я вслед за сим выдам некоторые правила, по коим в полках 12-й дивизии будут офицеры рекомендованы за отличия после сражений. Основание сих правил будет то, чтобы офицеры, служащие в полках, не иначе были включены в списки отличившихся, как по выбору и согласию всего корпуса офицеров того полка, бывших в том деле...
Мы все должны гордиться своею 12-й дивизией; во всей российской армии не должно быть лучше оной: полки все у нас старые, хорошо устроенные, многими опытами и на многих боях испытанные; полковые начальники отличные; корпуса офицеров таковы, как должны быть русские офицеры; всякий из них должен это помнить, этим гордиться и убегать всего, что могло бы обесчестить его звание. Долг чести, благородства, храбрость и неустрашимость должны быть святы и нерушимы; без них все другие качества ничтожны; храбрость ничем на свете замениться не может: кто в себе не чувствует уверенности, что страх им в деле не овладеет, тот должен немедленно оставить службу и в обществе офицеров 12-й дивизии терпим быть не может.
Я совершенно остаюсь уверенным, что офицеры сомнительного товарища между собою терпеть не будут и что 12-я дивизия воспользуется случаями, теперь предстоящими, чтобы покрыть себя новою славою и заслужить  название неустрашимой.

«Военный сборник», т. VII. Спб., 1859

 

ПРЕИМУЩЕСТВА ГЕНЕРАЛА

со сведениями пред храбрым, действующим просто по навыку

Никакого нет сомнения в том, что генерал, никогда историю со вниманием не проходивший и военному искусству не обучавшийся, всегда будет попадаться в сети, хитрым и искусным неприятелем противу его выставляемые. Он не в состоянии избегать тех обманов, в кои будет заманивать его искусный неприятель, заметивший, что он дела своего не знает. Частые ли уроны, от обманов сих им претерпеваемые, научат его избегать оных, или спасут его от них делаемые ему напоминания, чтобы был осторожен?
Первое из средств сил слишком дорого; а при том и не так-то приятно исправляться по сделанным ошибкам.
Второе же средство, т. е. напоминание полководцу, чтобы был осторожен, совершенно бесполезно для того, кто ничего не знает и ничего не видит и, следовательно, не имеет понятия и о том, что хитрый неприятель противу него предпринимать может. Это было бы то же самое, что напоминать глупому и слабому игроку, чтобы остерегался противу передержек искусного плута в игре. Он должен или перестать играть, или ежели отстать не может, то не должен гневаться, когда будет ощипан.— Стоит только прочитать походы Аннибала в Италии, чтобы удостовериться о великих преимуществах, кои искусный и в деле своем сведущий генерал имеет перед другим, у которого недостаток в познаниях заменяется одною лишь практикою и храбростию.

«Военный журнал», № 1. Спб., 1828

О ПОТРЕБНОСТИ ПОЗНАНИЙ В НАУКАХ ДЛЯ ОФИЦЕРОВ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

 

В учебных книгах о службе офицера Генерального штаба есть обыкновенно особая глава о качествах, кои офицеры сии иметь или приобресть должны, соответственно зависимости службы их от наук и от обязанностей воинских.— Нельзя не согласиться, что обязанности сии совсем особого рода, и столь же отличны от того, что требуется в отношении наук, сколь служба сия отлична от службы во фронте.— Согласить же и подвергнуть общим правилам те качества и обя-занности сии есть дело невозможное. Но люди умные, благовоспитанные, образованные, со стороны нравственности и познаний в науках, всегда найдут возможность сохранить согласие сие; иных же в Генеральный штаб помещать не должно. Однако же и в сем деле, как и во всяком почти другом, можно установить некоторые способствования; и хотя нельзя дать общего образца на качества офицеру Генерального штаба потребные, можно однако же по крайней мере указать важнейшие из оных, без коих нет возможности исправлять службу в Генеральном штабе с надлежащим успехом и пользою.
Верклейн, в поучительной книге своей, также упоминает о качествах, потребных для офицера Генерального штаба, и, по справедливости, ставит нравственные выше прочих; к оным причисляет он, как главнейшие: молчаливость, осторожность в выражениях как словесно, так и на письме, предостерегает от торопливых заключений, советует в обхождении с людьми быть осмотрительну, избегать посещения общественных мест веселия и сообщает еще много других полезных наставлений. Все качества сии можно, кажется, назвать общим наименованием смышленость, кто приобрел смышленость сию, тот грубого промаха никогда не даст; не имеющий же оной везде будет спотыкаться. Однако же во всем есть мера: не должно допускать, чтобы смышленость сия уже заменяла и   характер.   Гибкий   и пронырливый, конечно, легко найдется во всяком случае; но за то такие люди всегда бывают бесхарактерные. Постоянство характера, твердость, решимость и уверенность в самом себе для офицера Генерального штаба столь же необходимы, как и светскость. Светскость доставляет нам похвалу, упомянутыми же качествами приобретаем мы уважение; а уважение везде ценится выше похвалы. Более же всего офицер Генерального штаба не должен гоняться за общественною хвалою: она может лишить его истинного уважения...
Одна лишь твердость характера и навык верного суждения могут доставить возможность к преодолению трудностей и провесть невредимо над подводными камнями. Сия лишь твердость характера и навык верного суждения могут довесть наконец до уверенности в правильности собственных деяний своих; а уверенность сия во всяком встретившемся случае укажет, на что решиться должно. Без уверенности же сей действующий будет подобно слабой тростинке или подобно судну без руля, увлекаем каждым порывом ветра, каждым движением волн и даже смело можно сказать, что без сего все познания офицера Генерального штаба ни к чему не послужат, и он в военных действиях полезным быть не может. Тем не менее однако же составляют познания в науках основание всех действий его: и потому рассмотрим подробнее отношения оных к службе офицеров Генерального штаба.
Вообще можно сказать, -что в военных действиях офицеру Генерального штаба пригодны все военные науки: многие из так называемых прикладных к оным наук и даже знакомство с некоторыми техническими мастерствами никогда не будет излишним. Однако же не все оне в равной мере для него могут быть полезны, иные ему совершенно необходимы, а другие менее нужны. Сие ведет нас к разбору не самых наук сих, но влияния оных на практическое исполнение обязанностей по службе Генерального штаба.
...Главное дело есть практика, и ни в каких обстоятельствах службы предуготовленная практика, основанная на здравой и хорошо понятой теории, столь не нужна, как при распоряжениях офицера Генерального штаба в военных действиях. От того-то в одной только теории образованный офицер Генерального штаба играет столь посредственную, чтобы не сказать плачевную, роль в армии; ибо он всегда находится в недоумении, коль скоро недостает ему время для теоретических соображений, или когда быстрый прилив происшествий вскружит голову ученому, и он увидит, что все происходит не так, как в книгах написано. Простой практик, конечно, не скоро попадает в затруднение, но зато уже когда попадет, так совершенно собьется с пути; а сие всякой раз будет случаться, когда в практике его столкнутся обстоятельства, ему еще не встречавшиеся. Теория и практика должны всегда идти рука в руку. На войне же практика берет первенство над теориею: были случаи, что весьма ученые офицеры не умели избрать места для лагеря, хотя имели с собою в кармане письменное изложение правил, как в сем случае поступать должно. «Чтобы, ради всего на свете, не было только непрактикованных офицеров Генерального штаба в армии». Правилу сему нельзя довольно строго держаться. Сим однако же никак не хотим мы понизить цену учености; но только признаем, что в военных действиях офицеру Генерального штаба отвлеченная или и вовсе безжизненная ученость не столько нужна, как уменье с успехом употребить в дело приобретенные познания...
Науку Генерального штаба, как и артиллерию, фортификацию, понтонную науку, минерное искусство и проч., можно почитать за науку отдельную; но истинно полезною может она быть только в совокупности с прочими военными науками. Инженер, который, например, знал бы только практическую строительную часть, конечно, был бы плохой инженер; однако же никто и того оспоривать не станет, что инженер без сведений в практической строительной части вовсе за инженера и признаваем быть не может. Сими определениями, кажется, достаточно обозначена цель науки Генерального штаба.
1. Математика. Математике, составляющей основание всех прочих наук, принадлежит первое место.
Даже в общежитии полезность математики тем уже доказывается, что она имеет влияние на все почти искусства, ремесла и занятия наши; по части же военной, где во всем требуется правильность, точность в размерениях и строгое соблюдение форм, влияние сие еще ощутительнее. Без математики никакое воинское распоряжение состояться не может; однако же на то, как сражаться, формул никаких дать не возможно, и кто победу признает за неопределенную величину, которую с точностию до нескольких десятичных долей наперед определить можно, для того останется она навсегда чуждою...
...Когда в большом Генеральном штабе есть несколько отличных математиков, то они всегда составляют красу оного: во всяком ученом корпусе должны быть несколько сохранителей науки (conservateurs de la science).
Сверх   сего   офицерам Генерального штаба случается быть членами ученых комитетов, учреждаемых иногда по предметам, требующим сведений в высших науках. Тут для такого офицера неприятно бы было, сидя между учеными, обнаружить недостаточность познаний своих и в суждениях принуждену быть против их отмалчиваться. Нет почти ни одной комиссии по ученым предметам, в коей бы не был в числе членов и офицер Генерального штаба, а в сих случаях офицер сей должен по части своей быть совершенно сведущ; и из сего явствует необходимость для молодых офицеров стремиться достигнуть до высших степеней в науках математических, не довольствуясь одними обыкновенными в оных познаниями. Однако же каждый да следует в сем собственному своему влечению; но притом счастливо одаренный, в науки глубже вникнувший, да не обращает взора презрения на товарища-нематематика, которому может быть дифференциальные вычисления не столь знакомы, как обыкновенные; равномерно и сей последний да не позволит себе никогда быть хулителем той науки, которой просвещенный свет обязан большею частию успехов в образованности своей.
2. Наука об оружии.— Артиллерия. Наука об оружии заключать в себе должна не токмо сведения об оружии новейшего времени вообще, но и познания о действиях оных и о употреблении их. Практической офицер Генерального штаба должен в обеих сих частях быть искусен и не довольствоваться поверхностными сведениями...
3. Фортификация. ...Офицеры Генерального штаба должны основательные иметь познания в фортификации, долговременной и полевой; дабы, ежели доведется строить укрепление и без содействия полевых инженеров, они могли по крайней мере руководствовать и управлять работами...
4. Тактика всех трех родов войск. Тактика определяет точный механизм сражений; и потому каждый, кто участвует в распоряжениях до оных относящихся, необходимо должен иметь основательные в оной познания. По сей причине преподается тактика во всех главных военных училищах, а офицеру Генерального штаба знать оную совершенно необходимо.
Познания в тактике довершают образование офицера; а без оных и наиученого можно уподобить искусному оружейному мастеру, у коего в мастерской развешено самой лучшей работы оружие, которое он только изготовляет, но употреблять не умеет. Военной службе себя посвящающие должны обучаться тактике, как тому искусству, которое им хлеб дает; однако же все еще не видать, чтобы на сие обращено было должное внимание.
Каждого рода войско имеет свою тактику, которую офицеру, в том войске служащему, преимущественно знать должно. Офицеру же Генерального штаба, принадлежащему не к одному только роду войск, а ко всем вообще, особенности каждого из оных равно близки; но на обстоятельство сие далеко не обращают того внимания, какового оно заслуживает; и должно бы в особенности принять сие на замечание…
Хорошая тактика есть уже ручательство за победу; а победа есть главная цель сражений. К числу обязанностей Главного штаба принадлежит и благороднейшее назначение быть всегда с готовностью в распоряжении генерала и всеми душевными, физическими и моральными средствами содействовать в приведении в исполнение распоряжений его в сражениях. Как же может он льститься выполнить священную и высокую обязанность сию, ежели он сам не тактик, во всей силе смысла слова сего! В пылу сражения, под громом пушечных выстрелов сокрушается и мертвеет все книжное знание; одна лишь тактика в полном блеске деятельности своей всем управляет. Тут все познания умолкают пред искусством; и дело уже идет только о решении, кому отдать превосходство в искусстве.
5. Военная география, топография или наука о местоположениях. Местоположения, на коих совершаются марши, разбиваются лагери, даются сражения, можно бы назвать пашнею Генерального штаба, и, следовательно, военная география,— если она уже существует,— составляет собственно науку ремесла его...
В поле! в поле! должно звать офицеров Генерального штаба, коль скоро преподавание с кафедры кончилось. Лишь тот, кто с классною тетрадью своею в руках, пешком или на коне, выходил вдоль и поперек замечательные местоположения... лишь тот только может почерпнуть истинную пользу в науке, которая тогда лишь становится действительною, когда приложена к действующей природе...
Сверх упражнений, ведущих к приобретению познаний о местоположениях, и прилежного рассматривания карт должен офицер Генерального штаба со вниманием читать дельные описания путешествий, землеописания и вообще все к сему относящиеся сочинения; а более всего приучаться снимать места и излагать положения оных на бумаге. Наконец, и так называемая военная география, о коей мы еще весьма мало имеем хороших сочинений, состоит в тесной связи с наукою о местоположениях; можно сказать, что она, в отношении сей науки, то же самое, что стратегия в отношении к тактике. Познания оной для офицера Генерального штаба тем наиболее нужно, что посредством оной приобретает он навык общим обзором судить о выгодности или невыгодности местоположений для военных действий...
6. Военная история есть неисчерпаемый источник, из которого военная наука, и вообще каждый благомыслящий и образованный офицер,— следовательно, и офицеры Генерального штаба,— черпают жизнь для познаний своих.
Уже и в науке о поверхности земной встречается необходимость знать, где какой народ обитает или обитал. Для военного же более важны сведения о войнах, сими народами веденных.
Военная история есть единственное гласное средство для оценки состояния военной науки; и следовательно, также и образа вести войну. Военная история очищает рассудок от бесплодных пустых теорий, из книг в голову набитых, выгоняет из оной все излишнее, все педантское и возвышает дух воинов, представляя им деяния великих мужей и поощряя к подражанию оным. «Да будем таковы, как были они». Мысль сию в каждом, духом возвышенном воине возбуждает чтение геройских подвигов великих мужей прошедших веков или же современников. Ради сего, и по глубочайшему убеждению нашему, изо всех офицеру Генерального штаба необходимых познаний признаем военную историю за важнейшую и ставим ее свыше всех прочих.
Но военную историю особенным образом и с особенным вниманием проходить должно; чтобы извлечь из оной истинную пользу, того недовольно, чтобы только вытвердить наизусть годы и числа, когда происходили сражения, и забить себе в память ход совершившихся военных действий. Чрез рассудительное чтение и обсуждение военной истории офицер Генерального штаба — сверх возвышения духа — приобретает двоякую пользу: во-первых, познает он в подробности места сражений и состояние сражавшихся армий и, во-вторых, собирает материалы для познания искусства вести войну, т. е. для настоящей практической стратегии. Не набить голову большим количеством событий, дабы при встречающихся случаях иметь их под рукою, или уложить их в голове и иметь в запасе как домашние средства, но извлечь должно истинную сущность искусства вести войну для употребления оной в дело.
Дабы вникнуть в дух образа вести войну, должно наперед иметь ясное понятие о войне. Военную историю должно читать со вниманием, входить в разбор всех обстоятельств; и потом уже можно себе позволить делать свои замечания, сравнивать мысли свои с мыслями других действовавших лиц, выводить заключения и на оных уже основать истинный масштаб собственных своих познаний. Сим только способом можно достигнуть до развития творческого духа, до полезного переработания всего читанного; и наконец, до перенесения всего того к истинному употреблению в будущих собственных своих деяниях. Одна сущность предшествовавших событий истинно поучительна; простое же обременение памяти происшествиями совращает с истинного пути к педантству.
Знакомство с военною историею само по себе уже необходимо для каждого благовоспитанного офицера. Коль скоро собрал он уже достаточные сведения, тогда само собою уже рождается желание оценить оные; и к сему доставляет военная история самое надежное и простое средство; ибо она самым вернейшим образом показывает, сколь много или сколь мало мы сведущи и надлежащим ли образом обработано все нами изученное. От сего-то недовольно еще в военных науках образовавшийся, столь же отклоняется от чтения военной истории, сколь охотно и с жадностию читает оную до некоторой степени образования уже достигший. По сей причине весьма благоразумно поступают в том, что в военных училищах военную историю преподают уже напоследи; и бесполезно бы было приступать к тому ранее. Кто хочет с пользою проходить оную, тот должен быть к тому уже созревшим. (...)
8. Статистика, познание земель. При суждении о какой-либо стране в военном отношении потребны сверх обыкновенных сведений о той земле также и познания статистические.
Тут недостаточно того, чтобы просто сосчитать число домов, число дымов, число жителей, ремесленников, возового скота и проч.; а надлежит оценить благосостояние и силу той страны и вообще жизненные средства оной.
Без сведений сих нельзя начертать плана операции и без статистических подробностей невозможно правильно установить кантонирование армии.
Страну, в военном положении, должен офицер Генерального штаба рассматривать в трояком отношении, а именно: на случай сражения, на случай маршей и на случай существования в оной армии. Статистика доставляет потребные сведения для всех сих случаев; в особенности же для третьего, т. е. для расположения и продовольствия армии. Исправный офицер Генерального штаба не должен полагаться в сем на военного комиссара, а надлежит ему самому все исследовать; и потому-то включена здесь статистика в число познаний для него потребных. Подробности по сему пред-мету приобретаются сами собою на войне.
9. Знание языков. Из офицеров всех родов службы знание иностранных   языков   наиболее необходимо офицеру   Генерального   штаба:   не зная языка той страны, в которой армия действует,  он в исполнении обязанностей ПО Службе весьма легко может попасть в хлопоты крайне неприятные.

 «Военный журнал», № IV. Спб., 1831

О ПРОДОЛЖЕНИИ ВОЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ ПО ВЫХОДЕ ИЗ ВОЕННО-УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ, ДЛЯ СПОСОБСТВОВАНИЯ КОЕМУ УЧРЕЖДЕНА В С,— ПЕТЕРБУРГЕ ВОЕННАЯ АКАДЕМИЯ

...Навсегда останется неоспоримою истиною, что из всех состояний в обществе людей ни в одном не потребно столь многоразличной образованности, столь многоразличных моральных и физических качеств, одним словом, ни в котором не потребно столько сведений и способностей, как в том высоком звании, коего удел есть защищать Отечество извне и охранять соблюдение спокойствия и исполнение законов внутри. Нет почти отрасли познаний наших, которая бы не каса-лась военной науки. Взглянув на обширное поприще, на котором предстоит воину показать свои познания, свои способности, с первого взгляда кажется, что человек всеми душевными и телесными силами своими не в состоянии удовлетворить, исполинского размера, требованиям сим...
Дабы на самом деле превзойти и то, что едва кажется вероятным, дабы быть в состоянии невозможное сделать возможным,— должен воин иметь понятие о всех тех морях, о всех тех землях, на кои судьба войны занесть его может. Он должен стараться получить сведения о нравах и обычаях народов, о добродетелях и пороках их, о недостатках и выгодах законов, коими они управляемы, о плодородии или необработанном состоянии земель, об удобности или неудобности местоположений для военных действий; он должен знать, где на всем земном шаре, или по крайней мере в Европе, есть выгодные места для занятия военных позиций; куда текут реки, куда пролегают хребты гор и дороги; иметь сведение, в каком положении находятся главные города и крепости; а равно и о том, какие где есть естественные или искусственные средства к обороне. Ему должны быть известны местные и политические точки прикосновений государств между собою, и он должен уметь здраво рассудить, нет ли где точки слабой. Сверх сих общих потребны ему еще и подробные сведения. На образование войск и действование оными должен он главнейше обратить все свое внимание: и на сие одно уже потребно толикое напряжение, что, кажется, не  может  оставаться  ему времени на изучение наук необходимых, тесно с сею отраслью военных познаний связанных. Офицер, не желающий оставаться простою машиной в большом механизме, но,— потому что природа наделила его потребными на сие способностями, стремящийся проникнуть связь и ход механизма сего, дабы приготовить себя к занятию высшего места в сословии своем,— обязан пройти всю сферу наук. В особенности же необходимы ему: землеописание, история, чистая и прикладная математика, чистая и прикладная тактика, геодезия, стратегия, статистика, знание языков. Также требуется от него не менее моральных и физических качеств. (...)
Образование готовых офицеров высшего звания не может быть целью военно-учебных заведений: они имеют другое, не менее полезное назначение. Благое намерение правительства, при учреждении таких заведений, состоит в том, чтобы юношеству доставить средства познать, чему и как оно учиться должно, и вместе с сим, посредством приличного воспитания, внушить оному те правила и чувства, кои составляют душу будущего звания их; и посредством возрасту воспитанников соответственных воинских упражнений вкоренить в них механическую, тактическую точность военной службы и исподволь ознакомить их с мелочными обрядами оной, коим никогда с толиким успехом и приятностью обучаться не можно, как в юности. Вот в чем состоит истинная цель военно-учебных заведений. В оных преподают юноше только средства к достижению той высокой цели, о коей здесь речь идет. Привесть же его к оной не может никто; он сам должен проложить себе путь. Главнейшую же пользу доставляют заведения сии тем, что научают юношу правильно рассуждать и выводить заключения; без чего все знания наши обратились  бы  в  ничто. Снабженному начальными познаниями в науках юноше наставники, при выпуске его из заведения, указывают: где он может найти лучшие материалы и чистейшие источники для черпания того, что ему еще нужно приобресть для дальнейшего образования своего по всем частям. Они наставлениями своими предостерегают его от заблуждений, в кои пылкое воображение, по незрелости рассудка, столь легко завлекает молодых людей; знакомят его с приятностями, с изящностями наук; сообщают ему собственную опытность свою и теоретические сведения его превращают некоторым образом в практические, и тем придают им еще новую цену. Когда с такими поощрениями наставник, расставаясь с воспитанником своим, сказал ему: Ты видел, как учиться должно. Теперь ступай с богом и довершай сам дальнейшее образование свое: то сим исполнены все обязанности со стороны заведения. Требовать более сего было бы несправедливо. В учебных заведениях можно преподавать только теорию, а теория, и самая высшая, есть ничто иное, как руководство к исполнению. Раму же для картины составит уже практика. Теория, сколь она ни драгоценна, навсегда останется бесполезною, ежели скопленное ею не будет употреблено в дело гением. Она собирает только в систематический порядок то, что веками произведено; она развертывает, распространяет то, что люди во все времена изобрели, усовершенствовали, и научает употреблению всего того; но она не занимается приведением сего в исполнение, в чем единственно однако же заключается вся польза, от учения ожидаемая. Теория учит всему: управление государствами, управление торговлею всемирною, военную науку, таинство кораблевождения и даже законы, коим природа в различных произведениях своих строго следует,— все это  она  знает.  Но употребить все сие в пользу и соединить в одно целое предоставлено одному лишь гению...
Каким же образом произвесть в действо это, столь очевидные выгоды с собою несущее, довершение военного образования?
С каких предметов должно начать и какой держаться методы? Где искать лучшие материалы и источники? Каким образом можно оными, с лучшею выгодою, воспользоваться для образования своего?

 

 

Первая необходимость в предприятии сем есть знание языков. Русский офицер, сверх языка природного, должен, по крайней мере, знать немецкий и французский, хотя до такой токмо степени, чтобы мог понимать военных писателей. Без языков сих, и при самом неутомимом старании, больших успехов ожидать не можно. На наш язык переведено еще мало хороших книг по   части   военной.— Кроме сего, знание иностранных языков, свидетельствуя о способностях молодого офицера, составляет всегда весьма хорошую об нем рекомендацию и нередко открывает иному путь к возвышению: ибо в военном звании не всегда мечом, но иногда и пером можно оказать пред Отечеством великие заслуги. Чем более языков знает офицер, тем более может он быть полезен; ибо он тем чаще может быть употреблен, и употреблен там, где другой, и с лучшими может быть познаниями, нехотя должен быть обойден.
Относительно же методы, какой следует держаться, продолжая учиться наукам, кои в военном звании необходимы, хотя и можно указать их две: по одной разделяются военные науки на две части, из коих первую составляют науки, относящиеся собственно к военным действиям, к коим приступают уже по изучении первых; а по другой, порядок учения располагается по постепенной зависимости одной науки от другой; однако же выбор методы более зависит от способностей, от лет и обстоятельств учащегося. Вторая, без сомнения, лучше; однако же и по первой достигнуть можно желаемой цели.
Приуготовительные военные науки суть: математика, география, история, топография, статистика, физика, артиллерия, фортификация, дипломатика, политические науки, военное красноречие, военная история, военная литература. Науки, относящиеся до военных действий, суть: тактика начальная (построения, движения войск и употребление оружия) и прикладная или высшая и стратегия (наука о движениях, для достижения цели в военных действиях).
Офицер с теми познаниями в математике, с каковыми выпускаются воспитанники из 1-го класса военно-учебных заведений, не встретит никакого затруднения продолжать вникать в высшие отрасли науки сей, до той степени, которая достаточна для образованного офицера в высших званиях...
Математика необходима не для одних военных, но и во всяком звании она полезна; ибо она научает правильно рассуждать и выводить заключения. Она острит ум и вводит рассудок в надлежащие пределы его: она не терпит отступления от истины, признавая за справедливое только то, что чувства могут принять за доказанное. На ней основаны начала тактики, которая есть наука чисто математическая; на ней основаны правила снимания местоположений, строения укреплений и гражданских зданий, механики, кораблевождения и многих других военных наук, коих без математики и понимать невозможно...
Географию (землеописание) по всем трем разделениям ее, на математическую, физическую и политическую, офицеру знать необходимо:
сие не требует доказательств, ибо без оной нельзя ему и шагу сделать. Сверх всеобщей географии должен он в особенности знать военную географию. Она описывает местоположения в отношении стратегическом...
Историю должно наперед пройти со вниманием всеобщую, а потом уже частные всех, или по крайней мере главнейших, государств. Многие написали всеобщую историю, но ни на одного из всех писателей сих с достоверностью полагаться нельзя; ибо все они основывали описания свои на неверных преданиях, дошедших от писателей древних времен, кои также передаваемые ими сведения собирали из источников несовершенно надежных: даже и в истории новейших времен большею частью встречаются подобные неверности...
После истории следуют политические науки, кои столь тесную имеют связь с наукою военною, что без достаточных сведений в оных полководцем быть не возможно. Каким образом станет он располагать военные действия свои, если не имеет ясных понятий о правах естественных, о правах народных и о правительстве; ежели чужды ему столь тесно с военными распоряжениями связанные правила, на коих основано управление государствами, ежели ему не известны основания государственной экономии, которая указывает, где и каким образом он войски свои содержать может; без соображений сих нельзя ему начертать и плана предприятия своего. Не вдаваясь вдаль по приобретению сведений по части финансовых оборотов, офицер высшего звания должен иметь достаточные об оных понятия, дабы в случае надобности умел бы изворотиться...
Артиллерия, т. е. наука о употреблении оружия всех родов, есть одна из важнейших отраслей военной науки... Каждый офицер, в особенности   же   достигший   до высшего звания, необходимо должен иметь понятие по крайней мере о действиях орудий, дабы он мог распоряжения свои располагать сообразно тому, чего он от них требовать и ожидать может...
Тактика начальная и прикладная или высшая. Начальная учит, как строить войски, приводить оные в движение и употреблять оружие. Основанием оной служит Воинский устав. Высшая тактика, занимающаяся приведением в исполнение, в больших массах, того, чему учит начальная, требует уже более сведений, и в особенности в познаниях, до местоположений относящихся. Местоположения суть, как говорится, единственная, но вместе с тем и преобширная, книга о военном искусстве; ее надобно читать с величайшим вниманием. На сведениях о местоположениях основаны начала тактики, предначертания стратегии. Без оных все предварительные военные науки превращаются в ничто...
Приобревши достаточные познания о употреблении орудий, о движении войск и о местоположениях, следует приступить к искусственным укреплениям оных, к фортификации. Хотя подробности науки сей, по-настоящему, суть дело в особенности инженеров, однако и каждому офицеру необходимо знать хотя основные правила оной...
Засим следует стратегия. В стратегии много званных (по собственному однако же приглашению), но мало избранных. Замечание сие, к сожалению, весьма справедливо. Мы уже выше имели повод заметить, что с одним здравым рассудком, и при самых неутомимейших трудах, нельзя добиться в стратегии. Тут потребен гений. Нельзя сказать, чтобы наука вождения войск не была подвержена неизменным правилам. Она точно оным подвержена. Но одному лишь гению дано вовремя творить точно то, что должно. Сему научиться нельзя. Можно совершенно знать правила стратегии, но притом быть не в состоянии предводительствовать войсками. Высшее вдохновение может внушить один лишь гений, который, по своеправию своему, иному наотрез отказывает в дарах своих, а ежели оными и наделяет, то никогда не допускает затиснуть их в неизменные формы...
Военная история, особливо древних времен, в таком же положении, как и всеобщая история народов. Писатели не военного звания впадали в ошибки от незнания военного искусства, а военные по большей части вовлечены были в такие же ошибки либо от неверности источников, из коих почерпали сведения,  либо  от  пристрастия. (...)
Многому, весьма многому должно учиться, чтобы сделаться полезным офицером. И когда уже преодолены все трудности, должно приготовиться еще на преодоление последствий зависти и даже клеветы и проч. и проч. Но все сие вознаградится, когда настанет время для пользы Отечества употребить в действо приобретенные познания.
Время сие, поздно или рано, непременно придет. И потому образованный офицер не должен предаваться огорчению, ежели не тотчас представится ему случай с пользою употребить познания свои. Уже одно основательное убеждение, что он в состоянии с честью занять свое место, когда дойдет до извлечения меча из ножен, служит ему задатком в том, что заплачены будут труды его.
Остается упомянуть еще о журналах и повременных изданиях по части военной. Неоднократно возрождался уже вопрос: могут ли заключающиеся в журналах сих сведения, обыкновенно по всем частям военного искусства, доставить офицеру все нужные для него познания и заменить чтение прочих пространных творений?
Для решения вопроса сего надлежит принять в соображение цель издавания журналов. Цель сия состоит в том, чтобы офицеру, который по каким-либо препятствиям не в состоянии пользоваться многочисленными и большею частью дорогими книгами, по части военной издаваемыми, доставить, в извлечениях, самое любопытнейшее из оных, распространять новейшие открытия в военных науках, побороть часто весьма закоренелые ложные понятия о иных вещах, сообщать произведенные опыты, предлагать мысли об усовершенствованиях по части военной, объявлять о выходящих книгах в государстве и вне оного...
Для офицера, который уже приобрел достаточные познания в военных науках, журналы сии весьма полезны; ибо содержание статей оных обыкновенно относится до предметов высшей степени познаний сих и обработаны с таким остроумием и свободою, с каковою, при строгой их точности и поучительном разборе мнений в пользу и против рассматриваемого предмета, ни в какой учебной книге они описываемы не бывают. Сия разнообразность статей, в журналы помещаемых, собственно и составляет достоинство их. Но офицеру, недостаточно еще образованному, они столько пользы принесть не могут, потому что не найдет он в них подробностей, коих ограниченность листов помещать не допускает. И потому молодые офицеры не должны довольствоваться одним чтением журналов, а вместе с сим, с прилежанием, проходить все отрасли военных наук по учебным книгам.— Век живи — век учись...

 

«Военный журнал», № VI. Спб., 1832